Но, увы, где же теперь злосчастный хозяин этих развалин? Как он живет? В каком краю? Мой взор невольно устремился к серой церковной башне неподалеку от ворот, и я спросила себя, не разделяет ли он с Дэймером де Рочестером его тесную мраморную обитель? Ответ на эти вопросы надо было получить. Элиза и Джорджиана, следуя полученному приказанию, старались разговаривать со мной как можно меньше; Джон, едва завидев меня, показывал мне язык и однажды сделал попытку снова помуштровать меня; но так как я мгновенно накинулась на него, охваченная тем же чувством неудержимого гнева и негодования, с которыми ему уже пришлось столкнуться, он счел за лучшее отступить и убежал, бормоча проклятия и крича, что я разбила ему нос. Вывод простой: хотите помочь дочери и внукам, научитесь любить, научитесь правильно проходить травмирующие ситуации, на какоето время затормозите сознание и потребности тела, сконцентрируйтесь на вашем Божественном «я» и отрешитесь от человеческого «я». Он курил сигару. В другой раз он бы спросил Аню, куда его поставить сушить, но в этот раз он не спросил.
Солнце зажгло желтым светом серую маковку столба, напомнив мне лето; и сама не знаю, с чего бы, чтото давнее, детское проснулось в моем сердце. Она ощущала лишь направленный к ней призыв картины и мгновенно позабыла и о неприятной правде о кольце, которую сообщил ей ювелир, и о намерении поскорее убраться из ломбарда, и о том облегчении, которое должна была бы испытать со своими натертыми ногами при виде автобуса голубой линии, тормозящего перед остановкой у «Горячего горшка»,позабыла обовсем . Идя к обеду, он обогнал у двери столовой Клару, которая испуганно взглянула на него. Теперь же английский министр внутренних дел попросил своего французского коллегу, столь же невежественного, сколь услужливого, запретить в продаже весь список изданий «Олимпии», и в течение некоторого времени «Лолита» в Париже разделяла судьбу заборных изданий «Олимпии». Надо было зайти в один подъезд, пробраться на чердак и долго идти в другой конец дома по тёмному, душному и пыльному чердаку до люка на крышу. Если ты не впустишь меня, Фродо, сказал он, я пну дверь так, что она пролетит через всю нору и через холм.
Губы Эша коснулись ее шеи, Мэри-Линетт окутало тепло, и она вдруг обнаружила, что гладит его затылок, его мягкие и густые волосы. Он уверил меня, что у неё «вирусная инфекция», и, когда я упомянул о её недавней инфлуэнце, сухо сказал, что это другой микроб и что у него уже сорок таких пациентов на руках (всё это звучит, конечно, как «горячка» старых беллетристов).
Коньяк не детский,поднеся бутылку к глазам, сказала Соня,но вот сейчас будем его пить, и детство сразу вернётся. И если то, что я написал, уже написано в священных книгах, меня может только радовать, значит, я двигаюсь в правильном направлении. Я не смею не разрешить вам ехать к вашей тетушке, я могу только осмелиться сказать, что ваш отъезд, при настоящем положении вещей, становится препятствием для дела,поймите это и решите сами, уедете вы или останетесь. Никакого светофора мы не нашли — парк был чёрен как грех, которому он служил прикрытием,но вскоре, подпав под плавные чары хорошо планированного поворота, мы сквозь туман разглядели алмазное мреяние огней, затем — ночной блеск озера, и вот он предстал перед нами, дивно и неотвратимо, под призрачными деревьями, наверху, где кончался обсыпанный гравием взъезд — белый чертог «Зачарованных Охотников»! Сначала показалось, что запаркованные автомобили, устроившиеся рядком, как у корыта свиньи, закрывают подступ; но вдруг, как по волшебству, внушительных размеров открытая машина, отливавшая вишнёвым лоском под освещённым огнями дождём, пришла в движение, энергично попятилась под управлением широкоплечего господина — и мы благодарно скользнули в образовавшееся пространство. Одним из последствий появления этой статьи, завершившей ряд прежних моих работ, тоже не прошедших незаметно, было приглашение на один год в Кантрипский Университет, отстоявший на четыреста миль от Нью-Йорка, где мы с Ритой снимали квартирку с видом на глянцевитые тела мальчиков и девочек, игравших под дубами, далеко внизу, в водомётной дубраве Центрального Парка. Если бы война вызывала или бы направляла развитие легенды, тогда, несомненно, Кольцо было бы использовано против Саурона: он не был бы уничтожен, но порабощен, а Барад-дур не разрушен, а оккупирован. Я же более склонен помочь вам устроиться и постараюсь это сделать; но, заметьте, мои возможности очень ограничены.
Пожалуйста. Кровь залила ей рот и подбородок, и она увидела отвращение на его лице, которое затем сменилось выражением озабоченности: что если нос сломан? Это будет означать еще один поход в больницу. Ну что вы такие скучные,тоскливо сказал Миша,я увидеть это хочу.
http://samuel-kent.livejournal.com/
Комментариев нет:
Отправить комментарий